Всем выйти из матрицы! Или истории о профессиях репатриантов в Израиле

— Тебе сколько взвесить? — на чистом русском прервал мою медитацию у прилавка  мясник в магазине. Это был мой первый продуктовый магазин  в Израиле. Мясник выглядел устало-интеллигентно, и на мою просьбу сделать 6 стейков примерно по 200 граммов каждый (да-да, большая еврейская семья) — виртуозно, как смычком, взмахнул узким длинным ножом над куском со странной (тогда) надписью «синта», и на весах — ровнехонько кило двести за немыслимую (опять же тогда!) сумму — на рынке в Питере я бы купила на эти деньги половину коровы, ну четверть точно). 

Потом я ходила в этот магазин часто- он по пути, куда бы ты ни шел. И вот ты уже здороваешься с сотрудниками, они помнят, что любят твои дети и подсказывают, на что сегодня скидка. И каждый раз мы с мясником затевали смолл-ток — о том, какая сегодня погода, какое мясо лучше на фарш (а можно мне только нежирное, а жирные кусочки взвесить просто рядом?), и как прожарить отбивную (тут я беру отбивные только на праздники). 

Откуда он приехал и кем был в стране исхода (это словосочетание уже стало привычным), я спросила только месяца через три. И тут наш смолл-ток затянулся.
Алексей из-под Киева (приехали они с семьей в конце 21 года), математик, профессор, вузовский преподаватель.  

Поэтому когда понял, что английского уже не будет (никогда не учил), иврит никак не поддается, корзина заканчивается, а небольшой запас от проданной машины неумолимо тает, загрустил. И в один из дней сел на автобусной остановке, задумался, и пропустил уже 3 или 4 автобуса, перед тем как поднять глаза к наклеенным на стене объявлениям.

У вас тоже бывает, что в критической ситуации происходит целый ряд неслучайных случайностей и встреч? Причем увидеть эту неслучайность получается только очень потом (если  хватает времени и смелости оглянуться назад и сложить пазл). 

Итак, он увидел старорежимное такое бумажное объявление, там еще номер телефона приписан на отрывном листочке, чтобы можно было взять и унести с собой. Не сфотографировать, не qr-код считать и в телефоне открыть, а бумажное объявление нашего детства (Израиль часто поражает такими контрастами современных технологий и чего-то невообразимо забытого). 
Правильнее сказать, объявлений было два. Первое — о том, что магазин ищет мясника. Иврит не важен. А зарплата важна. Вернее, зарплата была важна Алексею, в объявлении просто стояли скучные цифры, которые могли закрыть и аренду, и ежедневные траты живущей в режиме экономии семьи. И главное — все отрывные листочки целы… Наверное, потому что было отмечено, что кандидатов без опыта разделки туш не рассматривают? А сразу над объявлением о работе было другое. Они ничего не продавало. Ну или продавало что-то, но он этого не запомнил, увидел только фразу Джона Леннона: «Жизнь — это то, что происходит с тобой, пока ты строишь другие планы». 

Да, самое главное — в юности Алексей (сейчас ему 46) помогал родителям в хозяйстве, и разделка туш была на нем  — целых семь лет, пока он заканчивал школу и учился в институте своей математике. Это потом он стал сначала молодым перспективным ученым, потом… опять молодым, но уже профессором (и вообще, сейчас молодость до 45 лет, помните?), а  родители ферму свернули, оставили небольшое хозяйство — только для себя. Но руки помнят. И Алексей пошел на собеседование. Ну как собеседование — ему задали ровно 3 вопроса  о технике разделки, инструментах и правилах безопасности. Уже через три дня он вышел на работу. 

«И что, никто, вообще никто не знает, что ты профессор?», — допытывалась я?  «Знаешь, — говорит, — я вдруг понял, что все пафосные слова о том, что любая работа уважаема, о том, как важно хорошо делать  то, что делаешь, обрели для меня смысл». Жена на курсах, дети — в школе, родители скоро приедут. 

А математика… Ну что, математика, она никуда не денется, хотя и не очень применима тут без иврита и английского. Но мы все же попробуем — и договорились, что с помощью latte.prof Алексей вернется еще к одной работе молодости  — репетиторству, потому что объяснять премудрости математики и физики школьникам и студентам он умеет и любит. 

Кстати, за время нашего разговора он вполне бойко  отвечал редким (в этом магазине) не русскоязычным покупателям на иврите. Может, профессор, как и в остальном, перфекционист?

А мы подумали, что такой вот непарадный портрет сейчас можно писать буквально с каждого. И каждый человек — это книга. Иногда в прозе, иногда рифмованная. Иногда написанная на одном языке, а иногда на пяти сразу.

Пусть ваша книга будет длинной и интересной. Мы запускаем рубрику «Непарадный портрет» — рассказы и интервью с теми, кто приехал в другую страну и начал совсем новую жизнь. У вас есть герои? Присылайте!